Сегодня ровно 25 лет со дня трагедии на доменной печи №7 Днепровского металлургического комбината. Об этом напомнил официальный сайт ПАО «ДМК», на котором опубликовали вырезки из газеты от 1997 года и воспоминания работников доменного цеха.
Об аварии 25-ти летней давности
Информация на первой полосе газеты «Знамя Дзержинки» от 9 сентября 1993 года гласила: «7 сентября 1993 года на доменной печи №7 произошла авария. Имеются человеческие жертвы. По предварительным данным, пострадало 29 человек. Для расследования причин аварии, оказания помощи пострадавшим и их семьям создана государственная комиссия во главе с вице-премьером правительства Украины В.И.Евтуховым. Комиссия приступила к работе».
В следующем номере от 11 сентября, газета публикует соболезнования в адрес родных и близких погибших и пострадавших в результате взрыва на доменной печи, в том числе текст телеграммы Президента Украины Леонида Кравчука. 10, 11 и 12 сентября объявлены в городе днями траура.
Когда цифра «семь» принесла несчастье
Тема аварии и оказания помощи пострадавшим становится главной для комбинатовской газеты на протяжении всего сентября 1993 года и позже. Огромное количество металлургов и горожан откликнулись на призыв сдать кровь. Врачи и медперсонал больницы скорой медицинской помощи вместе со специалистами республиканского ожогового центра и Днепропетровского мединститута самоотверженно боролись за спасение тех, кто оказался на грани жизни и смерти, но… Из номера в номер в газете появляются все новые фото в траурных рамках умерших от ожогов. Всего взрыв унес жизни 18 человек, трое из которых – работники подрядной организации «Днепродомнаремонт». Большинство – молодые, полные сил мужчины. У многих остались семьи, маленькие дети.
Не обошла вниманием газета и комбинатовских медиков, первыми прибывших на машинах скорой помощи на место аварии. Благодаря им, уже через 20 минут после взрыва 16 пострадавших (четверо погибли на месте) были вывезены с места происшествия. Публикуются также десятки соболезнований от трудовых коллективов предприятий и организаций города, Украины и ближнего зарубежья, в большинстве которых выражается готовность оказать необходимую помощь. Стоит упомянуть, что все расходы по погребению взял на себя комбинат, выплатив семьям погибших предусмотренную в таких случаях материальную помощь, а также оказал всеобъемлющую поддержку пострадавшим. Помощь поступала также и по государственной линии, и в виде добровольных пожертвований.
Камертон милосердия
Эта трагедия стала своеобразным камертоном человеческого милосердия и сострадания. Помимо сдачи крови, люди отдавали и личные сбережения, в фонд помощи пострадавшим и семьям погибших поступили сотни миллионов карбованцев. Даже учитывая тогдашнюю инфляцию, суммы были немалые. Для распределения добровольных пожертвований была создана специальная комиссия. На 23 сентября сумма составила около 870,7 миллионов карбованцев, и средства продолжали поступать. Было сделано все для обеспечения пострадавших высококвалифицированной медицинской помощью, доставлены самые современные препараты, наиболее эффективные медикаменты, в том числе и из-за рубежа – Франции, Германии, Кубы.
Об этом говорил на пресс-конференции глава государственной комиссии по расследованию причин аварии, вице-премьер Василий Евтухов. На то время (с момента аварии прошло 10 суток) комиссия еще не сделала окончательных выводов. По словам руководителя экспертно-технической комиссии Станислава Плискановского, версию об умышленном подрыве исключили сразу – для взрыва такой силы понадобилось бы 2,5 тонны тротила, что невозможно в принципе. Однако предпосылки для такой масштабной аварии появились гораздо раньше. Заключались они в сбоях поставок сырья и кокса, из-за чего многие домны, в том числе и седьмая, были переведены на «тихий ход».
Воспоминания очевидцев
Людмила Ивановна Козина, 38 лет трудилась машинистом крана в доменном цехе. Она вспоминает:
– В то время я работала сразу на двух печах – 7-й и 8-й. В тот страшный день вышла в первую смену. С утра работала на «восьмерке», а позже отправилась на седьмую. Было примерно половина второго. Уже подходя к печи, я встретила свою напарницу, тоже крановщицу Любу Бордунову. Мы с ней направились в комнату отдыха и приема пищи, оборудованную неподалеку. К нам присоединился горновой Саша Василенко, бывший «афганец». Только сели, как услышали страшный шум. Входная дверь сама собой резко захлопнулась. Мне сразу почему-то в голову стукнула мысль: «Печь взорвалась!» Саша стал меня успокаивать. И тут из-за двери пахнуло жаром, донеслись крики: «Помогите!» Мы кинулись к запасному выходу, но дверь оказалась запертой.
Словом, мы оказались в каменном мешке. Стало нечем дышать. Тогда Саня стал выбивать эту дверь ногами, и таки выбил. Когда наконец-то выбрались, то увидели разрушенную печь, вокруг валялись раскаленные обломки, а там, где был раньше проход, – полно воды, наверное, по колено кипятка. Мы стали звать на помощь, потом начали все же сами пробираться, получив при этом ожоги. Добрались до газовой, а там уже было полно пожарных машин, милиции, «скорые» стояли. А внизу – опять вода. И тогда молодой парень, электрик, взял меня на руки и перенес. Потом начали выводить пострадавших. Кого-то вели под руки, кого-то несли на носилках. Никогда не забуду это жуткое зрелище. Сердце кровью обливалось…
Нас тоже отвезли в больницу, кололи обезболивающие препараты, ставили капельницы. За нами хорошо ухаживали, и комбинат помогал, и город. С молокозавода, помню, свежие молочные продукты привозили. В отделение, где мы находились, постоянно шел народ, несли передачи. Когда я пошла на поправку, меня отправили в санаторий-профилакторий, на реабилитацию. А потом – опять на работу…
Людмила Козина – из династии металлургов, еще ее отец восстанавливал завод после войны, затем работал в доменном цехе механиком. А сегодня на ДМК трудятся сын и невестка Людмилы Ивановны.
Вспоминает Алиса Владимировна Мартынова¸ работавшая тогда в доменном цехе машинистом аспирационных и вентиляционных установок:
– Мое рабочее место находилось как раз напротив седьмой печи, только через эстакаду. После взрыва в машинном зале наступила темнота, за окном все затянуло черной пеленой. Эта пыль оседала довольно долго, и когда наконец появился малейший просвет, я сразу же пошла и быстро выключила установку. Вышла наружу и ахнула – домны нет! Побежала на аглофабрику звонить своему начальнику, старшему мастеру по газовым работам Николаю Ивановичу Краснянскому, так как у меня телефон уже не работал. Он сказал мне оставаться на месте и по возможности находиться на связи. Я хотела пройти ближе к месту взрыва, думала, может, помочь нужно, но не смогла, так как там было выше колена горячей воды.
Хочу немного рассказать о Николае Ивановиче. Это был замечательный человек, его уже нет с нами, но все, кто знал его, вспоминают о нем с теплотой и благодарностью. Он был очень ответственным и правильным, дисциплина у него на участке была всегда на высоте. А в тот роковой день его бригада выполняла на 7-й печи ремонтные работы, и вот за полчаса до трагедии он вдруг дает команду – закончить работу и всем покинуть печь. Все удивились, ведь смена еще не закончилась, но подчинились. И люди остались живы. Видимо, у него интуиция сработала, словно предчувствовал беду.
Петр Михайлович Герасимов, председатель совета ветеранов ДМК:
– В то время я работал старшим мастером на аглофабрике, и в момент взрыва как раз находился на балкончике спекательного отделения. Седьмая печь была оттуда видна, как на ладони. На всю жизнь запомнилось это зрелище, напоминавшее кадры из какого-то фильма ужасов. Над домной, которая еще стояла, поднялось грибообразное облако. Я видел, как из подбункерного помещения выбежали три человека, на которых горела одежда, и они стали сбивать с себя пламя. Видимо, это были те, кто находился у самого выхода. А со стороны разливки выехал тепловоз с двумя ковшами, засыпанный горящим коксом. Повезло, что тепловоз въехал туда на большой скорости, и силой инерции его вытолкнуло наружу. А тут из поврежденных труб огромной волной хлынула вода и залила горящий тепловоз. Это спасло машиниста и помощника.